Среди множества периодических изданий русской эмиграции первой волны следует особо отметить публицистические и философские сборники политических группировок, которые принято относить к т.н. “пореволюционным течениям”. К началу 30х годов XX в. в русской эмиграции окончательно оформился идеологический раскол между непримиримыми и сменовеховцами. Ярким примером позиции последних являются журналы Союза национал-максималистов “Утверждения” и “Завтра”. Как ни странно, именно страницы этих журналов (в первую очередь “Утверждения”) стали идеологической лабораторией по созданию и оформлению русской мессианской идеи.

Главным редактором “Утверждений” был инициатор и идеолог Союза российских национал-максималистов князь Юрий Алексеевич Ширинский-Шихматов, который ещё осенью 1920 года в Берлине изложил свою концепцию в докладе «Национал-большевизм и свободно-избранные Советы как путь к национализации революции». Кавалергард, военный лётчик, участник первой мировой войны и Белого движения Ю.А.Ширинский-Шихматов родился в 1890-м году в Санкт-Петербурге в семье камергера Двора Его Императорского Величества, гофмейстера Высочайшего Двора, обер-прокурора Святейшего Синода князя Алексея Александровича Ширинского-Шихматова и княгини Леокадии Петровны Мезенцовой. Ю.А.Ширинский-Шихматов во время Гражданской войны служил в штабе Северо-Западной армии, затем – в частях ВСЮР и армии генерала Врангеля, после эмиграции жил в Париже. Некоторые исследователи считают, что на его взгляды повлияло супружество с Евгенией Ивановной Зильберберг, вдовой одного из лидеров партии эсеров, руководителя Боевой организации эсеров, члена масонских лож «Братство» и «Братство народов», главы Союза защиты Родины и Свободы, участника Белого движения, публициста и писателя Бориса Савинкова. Сам Борис Савинков, незадолго до своего трагического “возвращения” в Советскую Россию, искал связи с новым политическим движением итальянских фашистов и несколько раз встречался с Бенито Муссолини (1922—1923 г.г.). В отличии от пути примирения и сотрудничества с Советской властью, который предлагали сменовеховцы, а так же, отвергая стратегию создания антикоммунистического подполья непримиримых, национал-максималисты Ю.А. Ш-Шихматова выбрали т.н. «масонский путь» – проникновение во власть путём вербовки своих сторонников из числа неустойчивых элементов внутри советской бюрократии и партократии с последующим разложением режима изнутри.

«За последние триста лет Первый и Второй Рим внешне победили Третий. В борьбе Первого и Второго Рима с Третьим завязался тот сложный узел, который разрывается теперь на наших глазах. «Русская мессианская идея», в её «религиозном облике» ушла в раскольничьи скиты, в её историософском виде стала оппозицией царской власти в лице славянофилов, а в лице революционеров-народников – вступила с ней в политическую борьбу. Большевики бессознательно выполнили некоторую часть высшего задания, они уничтожили наследие Петра Первого, но это только первая часть этого высшего задания. Исторической судьбой на Третий Рим лишь временно надета безобразная маска Третьего Интернационала. Пореволюционное движение должно сделать вторую часть задания: нынешняя революция имеет величайшие национальные задачи – соединить воедино все, прежде разрозненное», – писал Шихматов.

Концепция власти национал-максималистов предполагала установление «диктатуры народа», которая находит свое выражение в личной диктатуре «народного вождя».

Судьба Ю.А.Ширинского-Шихматова трагична. Уже в начале второй мировой войны и оккупации Парижа он категорически выступает против немецких нацистов. Погибает в концлагере Аушвиц (Освенцим) в 1942 году. По некоторым данным его выдал Ю. С. Жеребков, который возглавил оккупационное Управление по делам русской эмиграции во Франции.

Первый номер “Утверждений”, вышедший в феврале 1931 года (Париж) открывает (после редакционного вступления) “Открытое письмо к пореволюционной молодежи” русского религиозного и политического философа Н.А. Бердяева. Изгнанный из Советской России в 1922 году и прибывший на “философском пароходе” Бердяев первое время проживал в Берлине, где познакомился с философом и публицистом Освальдом Шпенглером, автором нащумевшего “Заката Европы”. В 1924 году перемещается в Париж, где принимает активное участие в работе Русского студенческого христианского движения (РСХД), становится редактором журнала русской религиозной мысли «Путь» и много печатается в разных изданиях “пореволюционного клуба”. Основной мыслью его “открытого письма” является то, что:

“Можно видеть зло, ужас, уродство революции и всетаки признать её смысл в судьбах русского народа. Революция есть, конечно, прежде всего расплата за прошлое, конец старой жизни, а не начало новой.” … и далее:

“Фашизм есть лишь симптом процесса и искание новых методов коллективного действия. Россия же совершает небывалый в истории эксперимент создания нового коллективистического строя, в котором разверзаются пучины сатанинские… В русской революции раскованы злые страсти. Но в ней так же разбужена творческая стихия народа”.

Н.А. Бердяев по сути, определяет революционную стихию, как историческую данность, в которой видит возможность нового пробуждение народа и новую возможность для христианства, прошедшего через революционный ад, усторить новое человеческое общежитие, отличное от старых отживших форм, к коим он отностит и либерально-буржуазный и коммунистический строй. Это новый строй торжества человеческого духа, который, как он считает, превозносили и славянофилы и Достоевский.

Всед за Бердяевым, бывший член нелегального советского кружка «крестьянороссов-мессианистов» П.С. Боранецкий, который сбежал из СССР в 1928 году и примкнул к “утвержденцам”, начинает свою статью “О русском мессианизме” именно со знаменитой цитаты Достоевского:

“Знаете ли вы, кто теперь во всей земле единственный народ “богоносец”, грядущий обновить и спасти мир именем Нового Бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова” (“Бесы”, Ф.М. Достоевский).

Надо отметить, что довольно часто у исследователей и критиков творчества Достоевского выражена мысль о том, что его “Новый Бог” (“Русский Христос”), есть всецело плод синтеза идей народовольцев и почвеннического (народного) варианта православия. “Русский Христос” Достоевского, носителем которого является русский народ, в противоположность западному “невоскресшему” Христу, воскресает в этом народе и несётся им по всей земле, ко всем народам, как вестник “православного социализма” в духе всечеловечности и братской любви. В контексте абсолютной монархии “народ” не может иметь собственной политической субъектности, поэтому вполне закономерно, что его (народа) политическая идеализация характерна прежде всего для антимонархической революционной энергии народовольцев, вскормленной русской литературой и публицистикой (Тургенев, Некрасов, Герцен, Чернышевский и др.). Видимо, благодаря этому синтезу Достоевского, впоследствии, называли “пророком русской революции”.

Поэтому П.С. Боранецкий, считая русскую революцию свидетельством кризиса цивилизации, видит в ней “знамение” подлинного мессианского замысла относительно России и её народа, видит это свидетельство даже в “сталинском неистовстве”. Видит в России “Великую мать”, в которой “конец всех концов” и “начала всех начал”. “Отсюда вся экстаординарность, экстремизм наших суждений и предлагаемых мер, отсюда теория “осадного положения”, на которое морально-политически должен быть взведён мир и в первую очередь Россия” – пишет Боранецкий.

“Мы представители пореволюционных течений, несём мир партиям, движениям и направлениям Идею-Ситез – всевмещающую, всеутверждающую, всепримиряющую. В мире раздробленном, атомизированном, живущем мертвящими силами ненависти, взаимоотталкивания, распада, разложения, Россия призвана осуществить универсальный культурно-исторический Синтез, который, вобрав, творчески примирив и согласив все ценности, идеи и силы и устремления груды распадающейся цивилизации, в нем открыть новый всемирно-исторический цикл, дать первоосновы новым высшим формам жизни.” (П.С. Боранецкий).

Религиозный смысл русскому мессианизму придает Елизавета Скобцова, считая, что: “Подлинное осуществление Третьего Рима есть основное и существенное пересечение двух планов бытия, есть момент воплощающий божественное задание в сотворённом мире. Третий Рим в идее своей – это вовсе не хорошо организованное человечество – это бесконечно более, чем человечество – это Богочеловечество”. Генеалогию и генезис идеи Третьего Рима она последовательно проводит от старца Филофея, через Хомякова, Соловьева, Достоевского (с его народом-богоносцем, который, по её мнению и есть прототип народа-богочеловека) к русскому нигилизму с его религиозным пафосом антирелигиозности, придающему тварному миру божественное значение.

Елизавета Юрьевна Скобцова (Мать Мария), в девичестве Пиленко, по первому мужу Кузьмина-Караваева родилась в 1891 году в Риге в семье юриста Юрия Дмитриевича Пиленко и Софии Борисовны Делоне. В 1910 году Елизавета Пиленко вышла замуж за помощника присяжного поверенного Дмитрия Кузьмина-Караваева, бывшего большевика и близкого знакомого многих столичных литераторов, вместе с ним посещала собрания «на башне» Вяч. Иванова, заседания «Цеха поэтов», религиозно-философские собрания, общалась с Николаем Гумилёвым, Анной Ахматовой, Осипом Мандельштамом, Михаилом Лозинским, Максимилианом Волошиным и А. Блоком, сама писала стихи. Февральскую революцию встретила с энтузиазмом и в марте 1917 года вступила в партию эсеров. Была избрана заместителем городского головы г. Анапы, заведовала образованием и здравоохранением, впоследствии при большевиках – комиссар по здравоохранению и образованию г. Анапы. Участвовала в съезде правых эсеров в Москве в мае 1918 г., осенью вернулась в Анапу, где была арестована деникинской контрразведкой — ей грозила смертная казнь за «комиссарство» и участие в национализации частной собственности. 15 марта 1919 года её дело рассматривал краевой военно-окружной суд в Екатеринодаре, и только благодаря умело организованной защите подсудимая получила всего две недели ареста. Летом 1919 года Кузьмина-Караваева вышла замуж за своего судью, Даниила Ермолаевича Скобцова, кубанского казачьего деятеля, бывшего некоторое время председателем Кубанской Краевой Рады. Весной 1920 года, после разгрома Белого движения на Кубани, Елизавета Скобцова с матерью С. Б. Пиленко и дочерью Гаяной эвакуировались из Новороссийска в Грузию, где у Елизаветы Юрьевны родился сын Юрий, затем вся семья Скобцовых перебралась в Константинополь, некоторое время жила в Сербии, где 4 декабря 1922 родилась дочь Анастасия, а в январе 1924 года переехала в Париж. Д. Е. Скобцов вёл работу среди казаков-эмигрантов в «Общеказачьем доме». 7 марта 1926 года в Пастеровском институте умерла от менингита её младшая дочь Анастасия. Потрясённая горем, Елизавета Скобцова почувствовала духовное перерождение и открыла для себя новый смысл жизни в служении людям во имя Бога. С 1927 года она стала активным деятелем Русского студенческого христианского движения (РСХД). 16 марта 1932 года в церкви Свято-Сергиевского православного богословского института приняла от митрополита Евлогия (Георгиевского) монашеский постриг, получив имя Мария в честь святой Марии Египетской, и по благословению духовного отца протоиерея Сергия Булгакова начала своё нетрадиционное монашеское служение в миру, посвятив себя благотворительной и проповеднической деятельности.Во время нацистской оккупации Парижа общежитие монахини Марии на улице Лурмель стало одним из штабов Сопротивления. 8 февраля 1943 года гестаповцы арестовали её сына Юрия, а на следующий день и саму Марию. 6 февраля 1944 года Юрий Скобцов погиб в концлагере Дора-Миттельбау («филиал» Бухенвальда), монахиня Мария была казнена в газовой камере концлагеря Равенсбрюк 31 марта 1945 года. Канонизирована Константинопольским патриархатом как преподобномученица в январе 2004 года.

Елизавета Скобцова в вопросе о раскрытии русской мессианской идеи считает, что логически неизбежно связанны: народническое восприятие исторического процесса (народ – субъект его) и религиозная историософия (смысловая а не причинная связь событий).

“Революция привела нас к приятию первого положения этого логического ряда. Пореволюционное сознание должно дойти до его логического завершения и точно отчеканить понятие русского мессианского призвания” (Е. Скобцова).

Среди авторов “Утверждений” и “Завтра” присутствуют:

С.В. Дмитриевский – член партии эсеров до 1917 г., а после член партии народных социалистов и Союза возрождения России, в РКП(б) с 1919 г. Работал на дипломатической службе. С 1927 года — советник советского посольства в Стокгольме, откуда в 1930 году бежал и стал невозвращенцем. В 1940 году Дмитриевский обратился к Рейнхарду Гейдриху с призывом не препятствовать естественному развитию СССР в национал-социалистический режим. С.В. Дмитриевский допускал “ту возможность, что и Сталину удастся продержаться до момента утверждения национально-революционного правительства, что сдвиг направо будет сделан им, а не кем либо другим”.

София Бохан-Савинкова – русская поэтесса, дочь русского, белорусского и литовского поэта и писателя Дорофея Бохана. Окончила гимназию в Минске. В конце 1920 года эмигрировала в Польшу и проживала в Вильно. Придерживалась теософского учения Блаватской. “Мессианское призвание России – в духовном плане, в выявлении новой христологической тайны миру. Это – раскрытие в мировом процессе и социальной жизни “русского, белого, воскресшего Христа”, по слову Достоевского” (Софья Бохан).

Наталья Тургенева (Поццо) – русская ваятельница, внучка Н.А. Бакунина, деятельница антропософского религиозно-мистического движения Рудольфа Штейнера, принимали участие в строительстве Гётеанума (всемирный центр Антропософского движения, расположенный в швейцарском городе Дорнах). “Час России наступит. История перед концом своим не может не стать всемирной, точней всеземной. Азия и Америка войдут в нее и центром земли между духовным “западом” и “востоком” будет Россия. Ее миссией будет – впитав все достижения настоящего цикла – создать из них семя будущего, пронести его сквозь войну “всех против всех” и дать начало новому дню человечества.” (Н. Тургенева).

Лев Савинков – сын Бориса Савинкова, поэт, прозаик, журналист, общественный деятель, масон. Во время гражданской войны в Испании — капитан республиканской армии, был тяжело ранен (его упоминает Эрнест Хемингуэй в романе «По ком звонит колокол»). Во Второй мировой войне воевал во французском Сопротивлении. “Неужели мы будем столь маловерны, что, смущенные ужасом настоящего, проклянем русский народ, разуверившись в его духе и в его извечных, Богом отмеченных путях? Теперь, когда бесчисленными страданиями Россия добивается правды – нам-ли, “забортному грузу” – пытаться дать крен ее историческому кораблю? Нет, мы должны по мере сил своих, стараться направить революцию в ее истинное русло, мы не можем отказываться от нее, отказываться от народа, который мудрее нас, ибо за ним века опыта и страдания, и он более чем кто либо чует, где правда. Перед народом и во имя народа – мы должны воздвигнуть стяг нашей мессианской Исторической Идеи” (Лев Савинков).

Это лишь малая часть авторов “Утверждений” и их суждений о русском мессианстве. Мессианский дискурс присутствует практически в каждом номере этих изданий. Вы можете сами скачать pdf файлы оцифрованных оригиналов этих журналов и составить собственное мнение.

“Утверждения” №1 февраль 1931 г.
“Утверждения” №2 август 1931 г.
“Утверждения” №3 октябрь 1932 г.
Ежемесячник “Завтра” №1 – №7 1933-1935 г.г.

Источник: Библиотека Университета Северной Каролины
Оцифровано archive.org