В год 70-летия выдачи казаков большевистскому режиму Фонд имени священника Илии Попова планирует выпустить книгу Г.Ф. Почепцовой-Джонстон «На чужбине начинается Родина». Книга находится в стадии подготовки к печати и должна выйти в свет осенью этого года.

До сих пор в нашей серии «Православный Тихий Дон» выходили научные монографии и сборники документов по истории донского казачества и православия на Дону. Этой книгой мы начинаем публикацию мемуарной литературы.

В 2008 году ростовское издательство «Дончак» выпустило книгу Г.Ф. Почепцовой-Джонстон «Казачий крест Лиенца». Книга, которую держит в руках читатель, включает в себя «Казачий крест Лиенца» и ещё три части написанных позднее воспоминаний Галины Фёдоровны: «Встреча» – о довоенных годах, «Венесуэла» и «Америка» – о послевоенном времени. Части книги написаны в разные годы, поэтому описываемые в них события не всегда следуют друг за другом в хронологическом порядке, но читательскому восприятию это не мешает. В книге три вклейки с фотографиями: в первой – фотографии 2013-2015-го и 1930-х годов (часть «Встреча»); во второй – отобранные автором фотографии к «Казачьему кресту Лиенца» с подписями от первого лица; в третьей – фотографии к частям «Венесуэла» и «Америка». Отбор фотографий для первой и третьей вклеек и подписи к ним сделаны нами с помощью Галины Фёдоровны – отсюда отличия в стиле.

Наше предисловие разделено на две части, написанные разными людьми: первая – с точки зрения Фонда, издающего книгу, вторая – с точки зрения писателя и историка.

I

Удивительна судьба автора воспоминаний. В начале января 1943 года девочка, которой только что исполнилось 13 лет, её родители, старший брат и совсем ещё маленькая сестра погрузились в бричку, запряжённую тремя лошадьми, и отправились, вместе с десятками тысяч других беженцев, на запад, вслед за отступающими немецкими войсками. С тех пор продолжается её странствие по миру: берег Буга, где формировалась казачья группа, впоследствии названная Казачьим Станом, Польша, Италия, Австрия, Венесуэла, Калифорния, Флорида и, наконец, тихий пригород Бостона, где она живет сегодня, не забывая ни на минуту, что она Русская.

“Думается, для нашей страны величайшей трагедией в ХХ веке оказался большевистский переворот и безоговорочная победа большевизма.” А.Г.Сухарев

Величайшей трагедией ХХ века одни называют Вторую мировую войну, другие – нацизм, третьи – сталинизм, четвертые – распад Советского Союза и т.д. Думается, для нашей страны величайшей трагедией в ХХ веке оказался большевистский переворот и безоговорочная победа большевизма. Все остальные трагедии века либо непосредственно связаны с этой, либо, как например распад страны в 1991 году, явились прямым следствием большевистской победы. Совсем недавно взорвалась одна из заложенных большевиками бомб – Украина. Таких бомб было заложено много. Презрение к истории своей страны, к её религии; «национальное предательство», по выражению президента России В.В. Путина, приведшее к поражению России в Первой мировой войне; «оскопление национальной духовности»; наконец, сами масштабы большевистских злодеяний по отношению к собственному народу не имеют аналогов в ХХ веке.

Одной из жертв большевизма стало казачество. Уничтожение казачества началось актами, принятыми советскими властями ещё в 1917 году, достигло апогея после принятия директивы Оргбюро ЦК РКП (б) от 24 января 1919 года и продолжалось десятилетия.

Отец Галины Фёдоровны хоть и родился, и вырос на Дону, казаком не был. Белый офицер, доброволец, убеждённый враг большевизма, он в советские годы был вынужден постоянно скрываться от НКВД. В 1943 году Фёдор Почепцов вступил на берегу Буга в казачий полк станицы Гундоровской. С тех пор Галина Фёдоровна ощущает себя казачкой. Из её стихотворения «Нашему Дону», написанному в июне 2015 года: «Дон любимый, ты один. Да запомнить тебя не могла. Я совсем ребенком была».

В центре воспоминаний Г.Ф. Почепцовой-Джонстон несомненно стоит «Казачий крест Лиенца». Этот заключительный акт большевистской мести казакам описан во всех подробностях, важных для 15-летнего подростка, описан ярко и талантливо. Так же написаны и другие части книги. Галина Фёдоровна обладает превосходной памятью. Она умеет не только точно рассказать о событиях давних лет, но и достоверно передать своё отношение к тем событиям, каким оно сложилось в те годы. Перед самой войной Галина Почепцова окончила четвертый класс – больше учиться ей не довелось. Воспоминания она заканчивает отрывком из своего стихотворения «Русскому солдату», в котором славит русского солдата за то, что в сороковых годах он, пройдя по Европе, «разбил немца в пух и прах».

Славит русского солдата дочь коллаборациониста, горячая патриотка России, которая лучше многих сегодняшних «теоретиков» и «практиков» понимает, почему оказались по другую сторону баррикад Великой Отечественной Войны многие сотни тысяч русских людей и, в первую очередь, казаков. Трагедия их состояла в том, что для продолжения борьбы с ненавистным большевистским режимом, они оказались вынужденными повернуть оружие против собственного народа. Не нам сегодня судить их. Поклонимся их могилам, воздадим должное их верности идеалам, их мужеству и стойкости. Так же, как мы поклоняемся могилам советских солдат, воздавая должное их подвигу в годы Великой Отечественной Войны, позволившему сохранить Россию и давшему нам шанс вести сегодня работу по её возрождению.

Алексей Сухарев
Президент Фонда имени священника Илии Попова

II

Перед нами рассказ взрослеющего и, наконец, взрослого человека о череде испытаний, выпавших на его долю, на долю его родных и близких. Но в самых ранних воспоминаниях явно прослеживается мировоззрение ребенка, детский взгляд на мир. Все факты из жизни семьи, случившиеся до рождения Г.Ф. Почепцовой-Джонстон, известны ей по рассказам родителей или близких, и в них буквально сквозит та осторожность, с которой в те годы взрослые рассказывали детям об истории их семьи и о жизни вообще. Именно из-за этой осторожности – не сказать чего-нибудь лишнего – в повествовании и появился ряд неточностей, они следствие недомолвок.

Обыгрывая в художественном ключе возникновение семьи, в которой она родилась, знакомство её будущих родителей, Г.Ф. так и не называет настоящее место рождения своего отца, бывшего офицера Марковского полка. Очень мало, вскользь упоминает о родственниках с его стороны. Лишь во второй части своих воспоминаний автор кратко укажет, что её отец родился в Бахмуте.

“На первый план здесь выходит уже не выживание, а вживание, вживание в новый мир и в то же время постоянное стремление сохранить свои духовные христианские ценности.”
А.В. Венков

1-я часть – «Встреча» – проникнута особым душевным теплом, это растянутое и детальное повествование о том, как встретились и поженились её отец и мать. Естественно, всё это написано на основании рассказов самих родителей. Их настроения, их ценности, святость брака, внимательное отношение к обрядам, некая идеализация нэпа (которого Г.Ф. Почепцова сама не видела и не знала) – всё это автор перенесла в свои воспоминания. Сюда же она перенесла их страхи, страхи людей скрывающихся. Коллективизация ещё далеко, но её отец уже чувствует какие-то изменения и торопится уехать туда, где его никто не знает.

Нет воспоминаний о самом страшном – о голоде, об аресте отца (об аресте мы узнаем во второй части), всё это психологически очень верно. Детское сознание, воспитанное на нормах религиозной морали, должно было стараться забыть всё самое страшное, всё, что не вязалось с христианской идеей благости мира.

Вторая часть воспоминаний – «Казачий крест Лиенца» – более развернута, более детальна. Всё, о чем Г.Ф. Почепцова-Джонстон пишет здесь, она видела сама. Описанные ею сцены предельно реалистичны. Неточности возникают опять же только там, где она ссылается на чьи-то рассказы, на объяснения своих родителей. В первую очередь это касается деталей биографии её отца. Он служил в Марковском полку, но за подвиг получил чин хорунжего, что невозможно – Марковский полк (Офицерский генерала Маркова полк) был пехотным. Чин хорунжего можно было получить лишь в казачьих частях. В Войске Донском не было офицеров Почепцовых, но мы знаем из первой части воспоминаний, что в критический момент семья бежала на Кубань. Может быть, здесь и кроется какая-то часть разгадки.

Много неясностей с арестом и судом, руководить которым приезжал из Москвы сам А.Я. Вышинский. Автор признает наличие заговора из 23 человек, связь с заграницей, упоминает единственную женщину среди заговорщиков, затесавшегося провокатора. 21 бывшего белогвардейца приговорили к смертной казни. Отец автора «спасся чудом Господним». Видимо, процесс всё же был сфабрикован – посылали деньги из Севастополя на Дальний Восток, чем помогали бывшим офицерам перейти границу. Что в таком случае мешало на собранные деньги организовать переход границы с близкой Румынией? А массовые освобождения, действительно, начались, как и сообщает автор, в конце 1938 года, когда Н.И. Ежова во главе НКВД сменил Л.П. Берия.

Много неясного с тем, как семья оказалась в Краснодоне. Отец по мобилизационному предписанию отправился с Кубани в Каменск, семья поехала за ним. В Краснодоне жили «мамины родители». Семья остановилась у них. И вдруг – в Краснодон вступают немцы (1942 год), а отец уже там вместе с семьей.

С зимы 1942-43 гг. повествование точное и детальное – это то, что Г.Ф. Почепцова видела своими глазами.

Все трудности дороги, вся жестокость войны как бы отходят на задний план. Девочка в первую очередь видит только хорошее. «Побывав в Европе, Южной Америке, Соединённых Штатах, могу сказать, что такого гостеприимства, как у наших славян, нет нигде» – вот лейтмотив её повествования. Вскользь, но очень образно и ёмко описываются казаки, уходившие с немцами.

Достаточно бегло описывается прохождение через Польшу и Северную Италию. Зато особенно подробно идет описание преддверия выдачи и самой выдачи казаков в Лиенце. Даны такие детали, какие нельзя выдумать. Это самая эмоционально окрашенная часть воспоминаний. Прочитавший их ощутит себя свидетелем тех трагических событий.

И всюду, сквозь весь текст воспоминаний – вера и воспитание детей.

В конце 2-й части воспоминаний Г.Ф. Почепцова даёт свое толкование событий. Есть четкое и явное неприятие советского строя, социализма… Но нет озлобленности. Вера, молитва, надежда на хорошее, христианское смирение…

Третья и четвертая части воспоминаний очень интересны для того, кто интересуется жизнью послевоенной русской эмиграции. Автор безусловно обладает литературным талантом и очень живо и занимательно рисует свою жизнь в Венесуэле и США. На первый план здесь выходит уже не выживание, а вживание, вживание в новый мир и в то же время постоянное стремление сохранить свои духовные христианские ценности.

Андрей Венков
Доктор исторических наук, профессор

Посмотреть видеосюжет с рассказом Г.Ф. Почепцовой-Джонстон о годах войны и эмиграции, записанный в июне 2015 г.